Герлен, Загадочная история легендарной семьи парфюмеров. Элизабет Де Фейдо, Часть 12.
В США имелось большое количество перерабатывающих заводов, а жир использовали в мыловарении.
Однако там практически не было отечественных экстрактов, за исключением эфирного масла мяты.
В те страны, где отсутствовали их представительства, Герлены отправляли коммерсантов.
Будучи англофилом, Эме Герлен вынужденно признавал, что Париж с большим отрывом лидировал на парфюмерном рынке.
Лондон был на втором месте.
Разумеется, начиная с XVIII века англичане тщательно следили за гигиеной и превращали свой утренний туалет в особый ритуал.
Именно они создали ванну, в которой можно было мыться мылом, споласкиваться горячей водой и туалетным уксусом, а после водной процедуры освежиться кёльнской водой.
Мир британской парфюмерии вдохновлял Эме Герлена.
Он любил их аскетичные, сдержанно элегантные магазины с отделкой из темного дерева, которая помогала создать уютную, почти интимную атмосферу.
Там он часто удивлял консультантов знаниями о предлагаемой ими продукции.
Любил бывать у Флориса, молодого испанского парфюмера из Менорки, переехавшего в Лондон в 1730 году.
Герлена неизменно очаровывали ароматы жасмина, флердоранжа, а также знаменитого Lavender – концентрата из семидесяти пяти запахов, которые принесли Флорису славу «элегантного лондонского парфюмера».
Поразил воображение Герлена и парикмахер по имени Уильям Генри Пенхалигон, работавший в районе Сент-Джеймс.
В 1872 году он создал Hammam Bouquet, туалетную воду, предназначенную для джентльменов, посещающих турецкие бани.
Аккорд из розы, жасмина и сандалового дерева очаровал Эме, впрочем, как и все буржуазное и финансовое общество Лондона.
Герлен всегда внимательно следил за английским рынком.
Он восхищался прекрасными свойствами английского туалетного мыла, которое обладало тремя бесспорными достоинствами: качественными ингредиентами, натуральными и эфирными эссенциями, экологичными способами производства.
У них имелась собственная формула со стопроцентной растительной основой, обогащенной эфирными маслами.
Только продукция Roger & Gallet могла конкурировать с ними.
В 1889 году первая линия Violette de Parme французского Дома Roger & Gallet выиграла Гран-при на Всемирной выставке и привлекла внимание королевы Виктории. Мыло с лавандой, чайной розой, сандалом, гиацинтом, жасмином, иланг-илангом, гвоздикой ценилось за проливом еще и благодаря упаковке: шелковая бумага, печать Дома, кольцо в цвет аромата.
Эме решил импортировать из Англии пудру из талька, нюхательные соли, линию мыла для бороды, а еще кубики для ванны с различными ароматами. С таким же успехом он продавал у себя экстракт пачули в красивом флаконе с пробкой из изумрудного стекла.
Аромат полюбился кокеткам и познал настоящий успех во времена Второй империи.
Тем не менее братья Герлен никогда не были простыми импортерами, или, хуже того, подражателями.
Они всегда хотели подчеркнуть собственный бренд.
Однако это потребовало многих лет работы, а еще верности идеалам Дома и оригинальности.
Для Эме Герлена суть создания аромата заключалась в возможности сочетать природные богатства и творчество парфюмера, который, по его мнению, становился сродни алхимику и музыканту.
Надо отметить, что на первых порах Эме проявлял сдержанность.
Он предлагал дамам «букеты» – Bouquet de Lord Seymour, Le Bouquet de Neva и туалетную воду – Eau Balsamique Perfectionnée, Eau d’Héliotrope.
На этом этапе Эме подходил к делу традиционно. Это был не художественный проект, а наблюдение за природой. Естественные ароматы символизировали Добро и Красоту, а искусственные пахли адской серой.
Но постепенно Герлен освобождался от рамок этих правил.
Как и его современники, сначала он использовал шесть базовых нот: розу, жасмин, флердоранж, туберозу, фиалку, кассию.
Вскоре их дополнят жонкиль, нарцисс обыкновенный, резеда, сирень и боярышник. Имея в своем распоряжении этот набор, парфюмер мог воспроизвести практически любой цветочный аромат.
Благодаря таланту и воображению, Эме Герлен еще больше расширил свою палитру.
Судя по всему, именно в этом и заключалась его сильная сторона. Например, аромат гелиотропа он получал путем смешивания ванили и миндаля.
Братья Герлен не полагались ни на руководства для парфюмеров, ни на готовые рецепты, которыми делились их коллеги.
«Не лучше ли просто отказаться давать свои формулы, – говорил он, – чем предлагать те, что не имеют никакой ценности?»
Эме знал все базовые компоненты, известные парфюмерам в эпоху Второй империи. Он освоил их в ателье своего отца, комбинируя запахи и переделывая состав по нескольку раз, подобно пианисту, многократно исполнявшему гаммы. В раннем возрасте он научился копировать модные запахи, такие, как парфюмы Mousseline, Chypre, Millefleurs, À la Maréchale.
Концентрация ароматических веществ в них не превышала двух-трех процентов.
Парфюмы были довольно слабыми и быстро выветривались.
Однако Герлен уже умел делать ароматы более стойкими, не увеличивая при этом расход эфирных масел.
Наделить их магией, способной оставлять за каждой женщиной пленительный шлейф, по которому ее можно узнать из тысячи других.
«Каждая женщина должна иметь свой парфюм, если она хочет проявить индивидуальность», – говорил он своим слушателям.
Именно в этом, по его мнению, заключался подлинный шик.
По этой причине рисовая пудра, мыло и помада имели по нескольку вариаций, чтобы удовлетворить различные вкусы.
Пьер-Франсуа-Паскаль уже готовил разнообразные составы, чтобы найти идеальную ноту для каждой своей покупательницы.
Эме хотел продолжить традицию и сохранить производство индивидуальных запахов.
Именно поэтому он создал такие ароматы, как Maréchale Duchesse, Eau de Don Fernando, Impérial Russe, Bouquet de Furstenberg или Eau de Cologne Russe, которые принесут ему славу и признание дворов Центральной Европы.
С годами верность парфюму стала одной из самых важных его черт. И в этом, как ни парадоксально это прозвучит, заключался его отказ следовать моде.
«Дама, меняющая запахи, отдает дань парфюму. Но дама, сохраняющая верность своему парфюму, им дышит», – писал Эжен Риммель.
Для него, как и для Эме Герлена, была важна некая неизменная деталь, определенное постоянство.
Из понятия «порядочной парфюмерии» были исключены тяжелые запахи, которые нравились кокоткам и пробуждали самые темные инстинкты.Благовоспитанные дамы предпочитали легкие цветочные ароматы.
В эту эпоху огромной популярностью пользовались парфюмы для платков: тело все еще было неприкосновенно.
Роза и фиалка, в продолжение традиции XVIII века, снова входили в моду, составляя основу «свежих ароматов».
Эти парфюмы разливались во флаконы простой формы – словно наследие аптекарского прошлого: изготовленныеиз стекла, а не хрусталя, цилиндрические, квадратные или прямоугольные.
На них было написано название (например, Jockey Club, Héliotrope Rêvée, Prince de Galles, Honey Water),
а также указан способ применения, напоминавший инструкцию к пресловутому сиропу от кашля.
Пробка – стеклянная или хрустальная, обычно округлая граненая, но иногда гладкая, как у Baccarat.
На пике индустриальной революции буржуазия ценила простые и четкие формы.
Наряду с классическим флаконом появилось несколько вариаций, например, те, что предложила компания Baccarat,
поставщик Домов Guerlain и Pochet & du Courval, а также фабрика по производству стекла Romesnil.
Герлены продолжали использовать совершенно разные типы флаконов.
Квадратный флакон Carre, флаконы L'Urne Antique и Balmoral предназначались для экстрактов.
Некоторые флаконы были украшены позолотой и изысканной этикеткой.
В восьмидесятые годы XIX века впервые были представлены «парфюмированные капли».
Они продавались в изящном флаконе, упакованном в шелковый мешочек.
Их фасовали в ящики по шесть и двенадцать экземпляров.
Флаконы для одеколонов и кёльнской воды Carre Bas de Forme имели простую форму в виде куба, за исключением весьма символичного флакона Abeilles (Bees), изготовленного специально для Eau de Cologne Impériale в честь императрицы Евгении.
Для термальных средств и некоторых видов кёльнской воды Герлены использовали «бордосскую бутыль», похожую на обычную винную бутылку. Однако в целом Герлены предпочитали более изысканные флаконы с усеченными пробками в форме диска или шара.
В 1890 году у них появился плоский флакон Le flacon plat fantaisie для туалетной воды Hydral Aromatique.
Герлены помнили, что главное – это содержимое флакона.
Мир менялся, и, чтобы оставаться на ведущих позициях, они должны были меняться вместе с ним.
Привычные границы расширились.
Набиравшие популярность путешествия открыли новые горизонты для старой Европы.
Художников вдохновляли Азия, Африка и Восток.
Париж перестал быть центром мира.
Элегантные люди жили в Нью-Йорке, Токио, Сайгоне.
Свои следующие творения Эме посвятил экзотике.
В 1840 он выпускает Fleur d’Italie.
В период между 1873 и 1876 годами выходят United States и Oppobalsam de La Mecque,
в 1879–1881 года Свет увидели Violette d’Alger, Syringa du Japon, Jasmin de Siam и Stephanotis,
а в период с 1883 по 1889 – El Djezir, Moskovskaia, Skine и Rococo a la Parisienne.
Именно в этих парфюмах проявился истинный талант Герлена, не скованный стереотипами эпохи.
Тем не менее Герлен прежде всего ценил Париж. Аромат Parisienne волновал его воображение.
Эме Герлену хотелось творить для женщин своего времени.
А кто лучше всего олицетворял собирательный образ?
Разумеется, это элегантная парижанка, о которой писала пресса и литература.
Новый образ зародился благодаря Ги де Мопассану и его пьесе.
Именно парижанке Герлен подарил Rococo à la Parisienne, Paris Nouveau и Une Verveine Se Meurt.
В 1857 году английский химик и парфюмер Септимус Пьес опубликовал свой знаменитый труд «Искусство парфюмерии», в котором обосновал теорию природы запахов и разработал концепцию парфюмерных нот. Однако современники восприняли эту теорию с некоторой долей иронии.
А вот Эме Герлен, напротив, был заинтригован вибрационной теорией запахов.
«Очевидно, – писал он, – что разные субстанции вырабатывают разные запахи, однако не вполне понятно, являются ли сами субстанции запахами. Мне кажется, теорию запахов следует понимать как вибрацию, которая воздействует на нервную систему, подобно тому, как цвета воспринимаются глазами, а звуки – ушами».
Пьес ранжировал ароматы, соотнося их с музыкальными нотами. Так, например, пачули соответствовали «до» нижней октавы, а цибетин – верхнему «фа». Также существовали полузапахи – как полутона.
По образу и подобию музыканта, парфюмер должен был сочинять ароматы как гармонии. Если он хотел создать запах из примитивных ароматов, их следовало сочетать, как ноты, подходящие друг к другу. Поэтому некоторые гармонии запахов (гелиотроп, ваниль, флердоранж) были более предпочтительны, чем другие, диссонансные (росный ладан, гвоздика, тмин).
Естественно, эта вибрационная теория была воспринята неоднозначно.
Любопытно, чему Герлен больше доверял: теории или своему таланту и обонянию?
Тем не менее он без устали продолжал поиск новых ароматов.Он работал с лучшими химиками своего времени.
Одним из них был Жорж де Лэр. Именно он первым стал производить ванилин из хвойных, а не из ванили.
Он копировал ароматы, опираясь на возможности искусственных компонентов: гелиотропин, фенилуксусный альдегид с запахом гиацинта, и терпинеол с запахом ландыша. В 1888 он даже подал патентную заявку на получение мускуса Баура (ксилена).
Герлен внимательно следил за его работой.
Успехи де Лэра свидетельствовали о том, что французская химия могла соперничать с прусской, а в чем-то даже превосходила ее.
Эме сразу понял значение искусственных запахов для парфюмерии.
Новаторы, однако, пока что уступали традиционалистам.
Люди все еще опасались синтезированной парфюмерии.
Кроме того, староверцев поддерживали пресса и врачи.
Они предостерегали всех от использования искусственных ароматов, которые якобы вредили здоровью и могли вызвать бесплодие.
Эме Герлен вел безжалостную войну с этими предрассудками.
В его глазах искусственные продукты имели сплошные преимущества.
Они не только снижали цену товара, но также совершенно не ограничивали фантазию парфюмеров.
Однако как одолеть противников?
Именно технический прогресс помог разрешить эту острую проблему.
В 1873 году был открыт новый метод экстракции эфирных масел.
Благодаря появившейся технологии парфюмерная палитра значительно расширилась,
и теперь экстрагированию подлежали даже самые хрупкие цветы.
Наконец, метод позволял получать так называемый абсолют[41].
Именно благодаря использованию этих абсолютов в конечном итоге выиграет вся парфюмерная промышленность.
Их химическая природа, так осуждаемая пуристами, в скором времени отойдет на задний план, когда всем станут видны явные преимущества новых методов производства – снижение себестоимости и увеличение объемов производимой продукции.
Это позволит парфюмерам существенно расширить свою аудиторию.
Несмотря ни на что, Эме Герлен решил рискнуть и разыграть карту синтетических ароматов.
