История вторая. Эме и Габриэль.
Преемственность.
Смерть Пьер-Франсуа-Паскаля в самом разгаре нескончаемого императорского бала глубоко опечалила семейство Герлен. Оно буквально лишилось головы в то время, когда Наполеон III предпринимал попытку интервенции в Мексике. Тем не менее ни Эме, ни Габриэль не собирались оставлять предприятие отца на произвол судьбы.
Они понимали, что обязаны подхватить его знамя, которое он гордо нес на протяжении стольких лет.
Однако на тот момент у них возникли и другие проблемы.
Брак Габриэля, заключенный 4 декабря 1865 года, принес немного радости и надежды.
В возрасте двадцати трех лет он женился в мэрии 11-го арондисмана на Марии-Клариссе Гано. Неизвестно, по любви или расчету заключался брак, но многие газеты писали об этом событии, и можно было вообразить, будто добрая фея помогла молодым людям начать отношения, которые и привели к свадьбе. Жене было восемнадцать лет. Она принадлежала к семейству французских ремесленников, которые, по образу и подобию Герленов, шаг за шагом поднимались по социальной лестнице, пока не пришли к успеху.
Серьезная, имеющая собственное мнение по многим вопросам, крепкая и дружная семья – словом, точная копия семейства Герленов.
Одним из предков молодой супруги был булочник из Осера, живший во времена Людовика XV. Ее дедушка переехал в Париж и стал жестянщиком. Он производил домашнюю утварь и инструменты. Ее отец, фонарщик, основал на пару с братом общество «Братья Гано», которое выпускало бронзовые масляные лампы.
Он сколотил целое состояние, о чем свидетельствует объемная опись имущества, составленная после его смерти в 1872 году. Он работал со своими сыновьями на территории 10-го арондисмана, в доме 25 по рю Энгьен.
Один из них, Поль-Леон Гано, сделал себе имя как художник, написав несколько красивых деревенских полотен, в основном пейзажи Бретани, Нормандии и окрестностей Парижа.
Став секретарем Общества французских художников, в 1884 году он получил немало наград и медалей.
Приданое молодой жены было весомым, однако вклад Габриэля Герлена в брак оказался более значительным: особняк в 16-м арондисмане, разделенный с братом; плантация устриц в Кротуа, на паях с братом и сестрой; заведение в Кротуа, состоящее из казино, отеля и разных удобств, расположенных на рю Пьер-Герлен, местности, названной в честь его отца, который и помог привлечь внимание к этому курорту.
Для молодой пары совместная жизнь началась в благоприятной финансовой обстановке, без излишеств, но вполне неплохо. Герлены по-прежнему экономно расходовали средства, это считалось похвальным во времена Второй империи. Состояние тратилось понемногу, чтобы вознаградить себя за хорошую работу, все прочее оставалось на откуп скаредности.
Герлены воспринимали преемственность как лучший способ продолжать семейное дело. Тем более в детях недостатка не было. Союз Габриэля и Клариссы скрепили пятеро малышей: три мальчика и две девочки. После рождения Эдит, в 1867 году, Габриэль приобрел большое владение в долине Ла-Мильер, в Менёль. В этой деревне, восходящей к галло-романской эпохе, он выкупил два дома с большим количеством удобств.
Чтобы сохранить покой и приватность, Габриэль приобрел также несколько окрестных участков неподалеку от античных развалин.
Резиденцией Герленов становится старинный охотничий домик, воздвигнутый господином Сен-О де Салабери, чья территория, когда-то засаженная вырубленными в Революцию виноградниками, уступила место зданию хлопкопрядильной фабрики. Ателье превратилось в ферму.
Габриэль хотел создать свой семейный феод[31], где он мог бы растить детей на свежем воздухе и предаваться страсти, унаследованной от отца, – верховой езде.
Расположенный в сорока километрах от Парижа, на границе с лесом Рамбуйе, этот деревенский дом в англо-нормандском стиле казался ему идеальным островком спокойствия. Он был убежден, что там они найдут покой и простое семейное счастье. Деревня Менёль окружала мэрию и церковь XV века, воздвигнутую в честь святого Элигия[32].
Огромная замощенная аллея, усаженная липами, пересекала деревню и вела к замку, источая по весне прекрасный медовый аромат. Семья проводила там все выходные и частые каникулы, что позволяло детям расти в безопасности от городских нечистот.
Для Габриэля пребывание в деревне было долгожданным отдыхом.
В семейном деле он решил полагаться на построение и поддержание сети контактов, а не на престиж самой профессии. Что бы ни происходило в Париже или деревне, Кларисса выполняла роль матери, неукоснительно следуя требованиям эпохи. Она присматривала за детьми с нежностью и строгостью. Ее отличали прекрасные манеры хорошо воспитанной девушки; она очаровывала своей скромностью, что помогало супругу вращаться в буржуазных кругах.
Кларисса была само совершенство. Она занималась домом, стала его символом и залогом успеха, делая все живо, но грациозно.
По утрам она давала поручения прислуге, что свидетельствовало о социальном статусе Герленов. Вставала Кларисса одновременно с супругом, после чего управлялась с посылками и счетами, проверяя доставку. Далее она следила за подъемом, умыванием и завтраком детей, препорученных бонне и английской няне. Обед всегда был совместным для поддержания единства семейного очага.
Габриэль общался с женой и детьми и очень часто приглашал на обед Эме, который был счастлив разделить с ними трапезу.
Посвятив время семейным заботам, после обеда Кларисса наносила визиты и занималась собственным туалетом. Она ездила к своей модистке, кастелянше, назначала дату посещения цирюльника, заходила к подругам на чай.
Кларисса любила делать покупки и украшала дом безделушками или мебелью. Все это было подобрано с безупречным вкусом.
Она покупала цветы на рынке, примеряла шляпу у модистки и никогда не упускала случая попробовать парфюм или косметику конкурирующих Домов, что помогало ей давать советы Габриэлю.
Но при всей своей сознательности и высокой морали Кларисса Герлен не могла бездумно тратить деньги, не обращая внимания на страдания обездоленных, например рабочих на их заводе.
Если Кларисса узнавала о болезни ребенка, о смерти при родах или любом другом несчастье, она бросалась на помощь.
Она также участвовала, как и добрая часть ее друзей, в благотворительной деятельности, и с этой целью даже выставляла вещи на продажу.
За ужином, если вечер не проходил в семейной обстановке, Кларисса всегда хотела видеть приятелей. Во время приемов, устраиваемых для того, чтобы расширить круг знакомств мужа, она вела себя чрезвычайно достойно и всегда «умоляла» гостей в письмах за восемь дней до назначенной даты. Она пыталась сделать все возможное, чтобы помочь дорогому Габриэлю, и старалась избегать интриг, добиваясь своего цивилизованными способами.
Надо признать, что Кларисса была превосходной хозяйкой, которая ничего не упускала из виду. Ей не было равных в создании прекрасного стола, иногда на двадцать персон. Кларисса деликатно рассаживала гостей, красиво накрывала стол, уделяя внимание декору: белоснежная расшитая льняная скатерть, тарелки из изысканного фарфора, бокалы из хрусталя и серебра, а еще – непременный букет в центре стола. Она составляла меню и следила за сменой блюд, чтобы они не повторялись.
Для этого она вела тетрадь приемов, в которой записывала план рассадки гостей и набрасывала темы бесед с каждым приглашенным.
Сама она была немногословной, однако охотно слушала. Одетая в шелковое или бархатное платье с неглубоким вырезом и рукавами по локоть, она излучала свет. Свежесть ее лица и шлейф духов уже сами по себе были прекрасной рекламой Герленов.
Именно Кларисса обеспечивала мир и покой детям и мужу, уважая сложившийся порядок вещей и оставаясь заботливой и улыбчивой.
Она была настоящей душой этого семейного очага и приносила успокоение всей семье.
Кларисса стала той женской фигурой, которой так долго недоставало Герленам из-за ранней смерти матери.
Таким образом, в отсутствие тещи и тестя именно ей выпадало организовывать все семейные праздники или обычные вечера у камина. Кларисса садилась за пианино и пела старинные романсы, а иногда исполняла классические арии, которые были известны всем девочкам из хороших семей.
Мужчины окружали стол и начинали играть в вист, бывший тогда в моде.
Его привез из Англии Эме, познавший там все тонкости карточный игры.
Габриэль был молодым владельцем предприятия, наделенный прекрасными качествами. В те годы ситуация на парфюмерном рынке становилась все более и более жесткой, усиливалась конкуренция. Эме принял управление компанией 1 января 1865 года. Ему исполнился тридцать один год. Будучи холостяком, он мог полностью отдаться работе. Его отказ от личной жизни не являлся следствием обстоятельств или каких-либо сложностей, а отражал сознательный выбор, соответствовавший его природе.
Замкнутый одиночка, он всегда стремился к тому, чтобы взять на себя управление отцовским предприятием, которому он посвятил всю жизнь, не задаваясь излишними вопросами.
Из-за преданности отцовским идеалам он даже пожертвовал юношеской любовью, которая зародилась, когда он находился в Англии.
Без сожалений?
Об этом история умалчивает, но точно известно одно: никакая другая женщина не смогла заменить в его сердце прекрасную англичанку с грустным взором.
Сколько еще устремлений Эме похоронил внутри себя?
Он выбрал для себя холостяцкую жизнь и с головой окунулся в работу, в которой находил утешение и удовлетворение.
Герленам предстояло столько всего сделать! Что это было: призвание, долг или жертва?
Иногда их семейное дело приобретало все эти черты.
Подобно солдату, ушедшему в Крестовый поход, как старший сын он дал обещание своему отцу.
С начала шестидесятых годов XIX века парфюмерия стала действительно массовым производством, и поскольку природа самого ремесла изменилась, а доходы выросли, требовалась разработка новой стратегии взамен той, что удерживала их на ремесленной стадии.
В 1855 году репортер Всемирной выставки уже высказывался на эту тему, характеризуя, в первую очередь, парфюмерные средства по уходу.
Мечта о личном успехе, которая вела Пьер-Франсуа-Паскаля, стала необходима всему обществу.
Большинство парфюмеров начали понимать: успех приходит с богатством.
Именно в этом и заключалось отличие от ушедшей эпохи. Герлены осознавали, что парфюмерия больше не может ограничиваться магазином и фабрикой; она стала глобальным местом действия с совершенно иным размахом; внутри отрасли шла жестокая борьба.
Эме, унаследовавший от отца ум и наблюдательность, следил за тем, как некоторые Дома процветают, а другие объявляют о банкротстве. Пьер-Франсуа-Паскаль рассказывал ему о своем опыте и никогда не забывал упомянуть, что Дом Briard закрылся в тот же год, когда он основал Дом Guerlain.
Конечно, нередко выпадал шанс забрать себе клиентов и несколько ценных рецептов.
Не было бы счастья, да несчастье других выручало почти постоянно. Однако он делился мыслями со своими сыновьями, как избежать банкротства.
Пьер-Франсуа-Паскаль учился на собственных ошибках.
Он никому не передавал управление производством и сам работал в своем саду.
Альфонс-Оноре Пиве, наследник общества Dissey-Piver, не хотел угодить в ловушку трат и к 1862 году смог увеличить доход своего предприятия в 54 раза по сравнению с 1810 годом!
Пьер-Франсуа-Паскаль часто напоминал детям об этом невероятном успехе.
Когда дело достигает определенного уровня, открытие филиалов и разделение обязанностей внутри семьи – единственная эффективная стратегия.
Он учил детей понимать и уважать предприятие Guerlain, ставя интересы дела превыше всего.
Братья часто спорили, иногда ссорились, даже во время семейных ужинов, однако всегда приходили к консенсусу на благо Дома.
Разраставшиеся новые компании требовали, чтобы управление ими не было сосредоточено в одних руках. Именно поэтому наличие семьи становилось преимуществом. Возможность обратиться за советом и помощью к близкому человеку (сыну, зятю, кузену) служила гарантией процветания.
Другие Дома, например Chiris, Roger & Gallet, Gellé Frères, тоже избрали эту стратегию.
Они сумели избежать краха только благодаря дальновидности своих директоров и семейной сплоченности.
Все они смогли уберечь свои предприятия от банкротства, поскольку работали вместе.
Эме и Габриэль не должны были забывать об этом.
При Второй империи, в период либеральной экономической политики, проводимой Наполеоном III, большая часть парфюмеров смогла поставить свое производство на индустриальную основу.
При возможности они строили фабрики, а впоследствии – и настоящие заводы, использовавшие паровые машины.
Маленькие ателье, размещенные подле бутика, больше не выполняли своей роли и не могли удовлетворять спрос.
Отныне следовало увеличивать объемы производства, и технический прогресс позволял этого добиться без ущерба качеству.
Часть парфюмеров пришли из торговли или ремесла, все были «главами Домов, людьми профессии, которые […] находили новые продукты и предлагали их под гарантию своего имени», – позже скажет Эме Герлен в своем докладе на Всемирной выставке 1878 года.
